Артём Макаров: «Постановка «Евгения Онегина» – риск для режиссёра»

20 ноября 2020 года
Елена Никульская

В Башкирском государственном театре оперы и балета началась подготовка к новой постановке. Опера Петра Ильича Чайковского «Евгений Онегин», в основу которой лёг одноимённый роман Александра Сергеевича Пушкина, – бессмертная классика, в которой объединились гении сразу двух выдающихся мастеров, – будет поставлена на уфимской сцене уже восьмой раз за всю историю театра молодым режиссёром Ляйсан Сафаргуловой. Впервые опера прозвучала в стенах БГТОиБ в 1939 году, последней на сегодняшний день является постановка Фуата Мансурова 1999 года. Премьере спектакля будет предшествовать концертное исполнение произведения, запланированное на конец декабря. Наш корреспондент Елена Никульская узнала у главного дирижёра театра Артёма Макарова, ставшего дирижёром-постановщиком новой версии «Евгения Онегина», чем различаются подготовки к спектаклю и концертному исполнению, и насколько рискованно ставить одну из самых известных русских опер.

– Подготовка спектакля уже началась?

– Пока мы можем говорить о концерном исполнении, которое запланировано на конец декабря. Премьера спектакля состоится либо в конце этого сезона, либо в начале следующего.

Совместные репетиции начнутся ближе к декабрю, но солисты уже учат свои партии, а кому-то, кто пел в прошлой постановке, надо только их вспомнить.

– Насколько отличаются подготовка к концертному исполнению и к полноценному спектаклю?

– С музыкальной точки зрения отличий нет – мы проводим тот же цикл репетиций, что и при обычной постановке.

Сначала солисты получают уроки с пианистом-концертмейстером, учат партии, потом к ним подключается дирижёр, который приходит на эти уроки, и затем проводит общие спевки со всеми солистами и хором. Дирижёр определяет, какое количество репетиций ему нужно сначала только с оркестром – такие репетиции называются «корректурами». После корректур, ближе к премьере, уже начинаются общие «оркестровые» репетиции, в которых участвуют все – солисты, хор и оркестр.

В данном случае, думаю, режиссёр-постановщик ограничится минимальными, схематичными мизансценами что и предполагает именно «концертную» версию оперы.

– Как-то, говоря о «Геракле», Вы отметили, что для небольшого театра рискованно ставить неизвестную оперу. Не больший ли риск – ставить очень известную?

– Безусловно, да. Особенно когда речь идёт об одной из самых известных опер не только в России, но и в мире.

Причём это больше риск и ответственность скорее для режиссёра, потому что, если не каждому зрителю приходилось слышать оперу Чайковского, то уж практически все в нашей стране читали роман Пушкина и у каждого читателя своё отношение к этому произведению и его героям. И задача режиссёра в данном случае в том, чтобы и привнести что-то своё и, в то же время, дать возможность зрителю «узнать» хорошо знакомых им героев. Режиссёру-постановщику Ляйсан Сафаргуловой предстоит серьёзная работа.

Могу сказать, что изначально у нас была ориентация на более классическое (традиционное) прочтение спектакля. Сейчас в театре, в том числе и нашем, достаточно много экспериментов, и это очень хорошо, но мы решили, что в «Евгении Онегине» не будем особо экспериментировать.

Эта опера предъявляет высокие требования к исполнительскому составу – как вокальные, так и внешние. Сейчас никто не хочет видеть на сцене «возрастных» или, скажем, не соответствующих эстетическим требованиям Онегина и Татьяну, как бы они ни пели. У нас в театре, к счастью, есть ребята, молодые артисты, подходящие на главные роли во всех смыслах и у которых должна получиться эта работа – надо сказать, очень тяжёлая. Но это тот материал, на котором можно действительно вырасти.

– Вы уже работали в театре, когда шла предыдущая постановка «Евгения Онегина». Это мешает или помогает Вам в работе над новым спектаклем?

– С этой оперой у меня вообще многое связано.

Я почти 10 лет работал в Турции в театре оперы и балета Анкары, и при мне там ставили «Евгения Онегина» – с турецкими певцами, на русском языке; почти полгода я занимался только этим. Русское произношение сложно для иностранцев, но они выучили всё очень здорово, и это была запоминающаяся работа.

Вернувшись в Уфу, я продирижировал один из последних спектаклей той постановки. Потом театр закрылся на реконструкцию, декорации признали негодными, и было принято решение в перспективе ставить новый спектакль, что, я надеюсь, вскоре осуществится.

А в прошлом году меня пригласили дирижировать в Самарский театр оперы и балета – 25 января, в Татьянин день, они давали «Евгения Онегина». Конечно, было ограниченное количество репетиций, буквально одна-две, но уже тогда я понимал, что что-то в будущем сделал бы иначе, чем раньше. Опера уже «отлежалась» и появилось своё видение, своя трактовка.

Партнеры