«Шаляпинские вечера в Уфе» — 2010. «Фауст» и «Риголетто». Два взгляда на оперную классику.

13 декабря 2010 года
Гузель Яруллина, музыковед, редактор сайта

Субботний и воскресный вечера фестивальной афиши (11 и 12 декабря 2010 года) были обозначены двумя оперными шедеврами XIX столетия: «Фаустом» Шарля Гуно и «Риголетто» Джузеппе Верди.

Включение этих спектаклей явилось знаменательным фактом и безусловным украшением фестивальной программы сразу по нескольким причинам.

Во-первых, это замечательная возможность как для артистов, так для зрителей в очередной раз прикоснуться к гениальным образцам французской лирической оперы и психологической драмы музыкального театра Верди.

И ещё почувствовать их острую актуальность сегодняшнему дню. Верная любовь и сиюминутное увлечение, вседозволенность власти и право на отмщение, искушение мятежной человеческой души и искупление жертвенной любовью — эти и многие другие мотивы, определяющие смысловую ткань шедевров прошлого, столь естественны для современного искусства и современной жизни.

Указанные спектакли представляют сравнительно недавние премьеры театра: в 2006 году поставлен «Риголетто», год спустя — «Фауст». Интересно, что в них обозначились два магистральных направления современной оперной режиссуры.

Одно — назовём его «традицией» — явлено в «Риголетто». В этой исторической костюмной постановке пронзительность партитуры Верди и либретто Пиаве оттеняется сдержанно-деликатной режиссурой Иркина Габитова и стильной сценографией Михаила Курилко-Рюмина, использовавшего эскизы своего знаменитого отца.

Другое направление, связанное с многочисленными попытками актуализации классики, реализовано в «Фаусте». Здесь определяющая нагрузка по «осовремениванию» спектакля возложена на компьютерные технологии (режиссёр-постановщик компьютерной графики и анимации — Александр Малышев). Проекция на заднике сцены то разворачивает многозначные образные подтексты (от чертежей и старинных гравюр до контуров современных небоскребов), то свёртывается в абстрактные рисунки-символы. В декорациях ирреально-холодноватый неон расцвечивает всё, к чему незримо прикасается рука дьявола — заколдованные цветы в саду Маргариты, мечи Фауста и Валентина и даже трубы соборного органа…

В художественном решении костюмов прослеживается очевидная оппозиция псевдоисторических костюмов Маргариты, Валентина, Зибеля современному облику Фауста и Мефистофеля (художник-постановщик — Михаил Бархин). За этим противопоставлением внешнего облика угадывается особая внутренняя градация: действующим лицам реальной драмы противостоят герой — Фауст и его Alter Ego — Мефистофель, выросшие благодаря многообразным культурным интерпретациям до уровня мифологем. Безликим фоном выглядел хор в серо-черной униформе. Безликим — в художественном, но отнюдь не музыкальном воплощении (хормейстер-постановщик Эльвира Гайфуллина). Чего, увы, не скажешь о хореографическом решении балетных сцен (балетмейстер-постановщик — Олег Игнатьев).

Наконец, третьей (а в рамках фестивального ажиотажа, скорее, первой) составляющей повышенного интереса к спектаклям явились, конечно же, солисты.

В «Риголетто» подкупал ровный певческий и актерский ансамбль — приглашенного солиста из «Театра Новая Опера им. Е. В. Колобова» Анджея Белецкого (Риголетто) и артистов нашей оперной труппы — Альфии Каримовой (Джильда), Ильгама Валиева (Герцог), Салавата Аскарова (Спарафучиле), Татьяны Никаноровой (Маддалена) и других.

В «Фаусте», напротив, это был, скорее, триумф одного — исполнителя партии Мефистофеля Аскара Абдразакова.

И дело тут, полагаю, не в качестве исполнения остальных солистов — Дмитрия Крыжского (Фауст), Резиды Аминовой (Маргарита), Ямиля Абдульманова (Валентин), Любови Буториной (Зибель) и др. Оно было на высоте. Просто сама личность Аскара Абдразакова, шлифующего вокальное и актёрское мастерство на лучших оперных сценах Европы и Соединенных Штатов, обладающего помимо безусловных певческих достоинств невероятной сценичностью и умопомрачительной харизмой, естественным образом притягивала к себе всё внимание при каждом появлении артиста.

Партнеры