«Шаляпинские вечера в Уфе» — 2010. Премьера «Князя Игоря».

11 декабря 2010 года
Валентина Айшпор. Фото Антона Гутника.

Премьера оперы А.Бородина «Князь Игорь» 8 и 9 декабря 2010 года стала одним из самых ожидаемых и обсуждаемых событий фестиваля.

Больше полугода театр жил в ожидании. И настроение это было неровным. То спокойно-деловым, то нервно-возбужденным. Эмоциональные всплески, естественно были связаны с периодическими приездами именитых постановщиков. В повседневной театральной суете вдруг проносился слух «Анисимову репетиции поставили», «Гейдебрехт приехал, новые эскизы привез». И всё вокруг преображалось…

И вот настал тот самый час. Костюмы дошиты, декорации смонтированы, два актерских состава готовы на выход, режиссер Георгий Исаакян дает последние указания, из оркестровой ямы уже доносятся звуки настраиваемых инструментов, зал постепенно заполняется зрителями, журналистами, критиками, любопытствующими артистами… Свет гаснет… Занавес открывается! И вместе с ним Тринадцатые «Шаляпинские вечера в Уфе». На сцене премьера оперы Александра Бородина «Князь Игорь». На два вечера — 8 и 9 декабря — уфимский оперный мир погрузился в эпоху Древней Руси.

Создатели спектакля не обманули, мы увидели все, что обещали театральные мэтры в интервью и многочисленных беседах. Эпическое полотно классической оперы приблизили к сегодняшнему зрителю, сделали более доступным, но без «перегибов». К слову сказать, эпос довольно сложно сделать динамичным. Но в данном случае картины выстроены так, что заскучать зритель не успевает. Каждое действие заканчивается на «высокой ноте», интрига сохраняется — такой своеобразный прием «на самом интересном месте».

Постановщики отлично «поиграли». Я имею в виду, конечно, постмодернистский прием игры. Игра с первоисточником, со временем, со зрителем. В определенный момент ты попадаешься «на крючок», вовлекаешься в эту игру с постановщиками. Начинаешь отыскивать изменения, прочитывать контекст, находить свои смыслы. Чего только стоят эти «стоп-кадры», завершающие каждую сцену, которые поднимают «градус» происходящего.

Можно, конечно, сейчас заточить перо и начать расписывать об историческом несоответствии в орнаментах на подоле Ярославны… Но, постойте! Никто ни на какое соответствие не претендовал. Измененная партитура — измененная сценография. И дело тут вовсе не в стремлении выгораживать художника или режиссера. Мастера сцены на то и мастера, — в защите они определенно не нуждаются. В сущности, художник показал Древнюю Русь в стереотипе — так, как ее себе представляет обычный соотечественник со всеми ее иконами и боярскими бородами.

Есть хорошие художественные находки. Это и симфоническая сцена боя, и хоровой антракт — так называемый «хор поселян» в третьем действии, который исполняется a capella. Эффектно выстроена сцена нападения половцев на Путивль (конец второго действия).

Как поэтично Эрнст Гейдебрехт изобразил степь! Еще на пресс-конференции перед премьерой он с ностальгическим восхищением говорил о бескрайних просторах и всевластном солнце. И… о чудо! Пространство сцены (расширенное за счет убранных кулис) в Половецком акте не отягощено особыми декорациями. Зато там много света и воздуха. Все оттенки желтого, оранжевого и красного, невесомые газовые ткани создают полное ощущение предзакатной степи, когда солнце уже не обжигает и вот-вот сядет за горизонт, а густой и застывший воздух наполнен ароматами трав и цветов… и вот начинается сцена «Половецкие пляски». Чтобы дать больше места балету, хор отправили на галерею. Фокинская хореография завораживает, мощные хоровые потоки срываются сверху, сильный оркестр под управлением маэстро — все это фактически вводит в транс…

Честно признаться, порой не знала куда смотреть. На сцену, где торжествовало войско хана Кончака, или наверх, где Эльвира Гайфуллина, похожая на диковинную птицу, дирижировала своими питомцами. Говорят, во время дягилевских сезонов в 1909 году в Париже на премьере «Половецких плясок» европейцы падали в обморок, пугаясь яростной мощи действа, развернувшегося на сцене. Мы, конечно, не изнеженные французы начала прошлого века, и из зала никто в панике не выбегал, но этот акт производит сильное впечатление.

Первый спектакль был щедр на подарки. Особым сюрпризом для большинства зрителей стало выступление Аскара Абдразакова в роли Кончкака. Его хитрый, умный, жестокий хан восхитил зал. А тот факт, что этот персонаж появляется только в третьем действии, лишь нагнетал интригу — все-таки он будет петь или нет.

Открытием вечера стала Катерина Гильмутдинова (Кончаковна). Ее глубокое меццо-сопрано обволакивало, завораживало. Волнение не подвело дебютантку, она блестяще справилась со сложной партией и составила достойный дуэт с опытным и ярким Ильгамом Валиевым (Владимир Игоревич).

В премьере участвовала и другая молодая певица — Галина Чеплакова. Хрустально-чистое сопрано Половецкой девушки восхитило всех.

На роль князя Галицкого из пермского театра пригласили Владимира Тайсаева. Этот певец обладает отличной исполнительской культурой и фантастическим обаянием. И даже образ злодея получился у него очаровательным. Вообще сцена пира вызвала бурю восторга в зале. В нарочито гротескной картине разгула главными героями выступили Олег Кильмухаметов (Скула) и Салих Сулейманов (Ерошка) — комические образы этим артистам всегда удаются на славу. Но им грядет достойная смена: во второй день эти роли исполнили Артур Каипкулов и Ильгиз Хакимов. Кстати, в сцене Пира у Галицкого кто-то из зрителей усмотрел намек на современного депутата и его «окружение» (спектакль «обрастает» новыми смыслами).

Проделана огромная работа. На премьеру трудились все театральные службы: художники, декораторы, пошивочные цеха, постижеры, отдел продаж, дизайнеры-полиграфисты, литературная часть и, безусловно, концертмейстеры, хормейстеры, педагоги-репетиторы, помощники режиссера, дирижеры и многие-многие другие. Каждый артист достойно представлял своего персонажа в силу своих умений и возможностей. Премьера состоялась! Всегда будут те, кто ругают, и кто защищают. И противоборство этих двух враждующих лагерей, пожалуй, не закончится никогда. Знаете, в древнеримском форуме каждый сенатор заканчивал свое выступление словами: «Я сделал все, что смог. Кто может лучше, пусть придет и сделает».

Партнеры